— На кого ж тогда? — лениво протянул старший из браконьеров.

— А вот и послушай, — хитро прищурился старичок. — Бывает, скажу я вам, такое зверье, что может, только раз в жизни и увидишь.

И он рассказал им про чудесных птиц, оперение которых горит, как огонь. Пожилой пьяница оказался охотником из той невезучей группы, которой довелось подстрелить Жар-птицу, и которые видели, что после этого бывает. То есть необыкновенную дичь он наблюдал вблизи, знал ее повадки, а что самое главное, сам того не подозревая, навел компаньонов на мысль, как из такой бестолковой добычи извлечь немалую выгоду. Глядя перед собой затуманенным хмелем взглядом, старичок мечтательно произнес:

— Дааа, до сих пор вижу ее, как сейчас. Лежит в траве перед нами, а на поляне от нее — светло, как днем от ясного солнца…

Попрощавшись с собеседником, двое обсудили услышанное. Оба были опытными охотниками, и знали, что байки, рассказанные стариком — не выдумка. Все, кроме последней. Про птицу-огонь слышать им ни разу не доводилось. Решив между собой, что дед заврался, они переночевали и отправились дальше.

На этом бы вся история и закончилась, если бы несчастливый случай не привел их на небольшой рынок. Там-то, стоя в очереди за провизией, один из них и услышал разговор двух расфуфыренных барышень. Речь шла о какой-то соплячке, которая чуть не стала женой младшего царского сына, и, стараясь себя показать и втереться в венценосную семью, изготовила какое-то необыкновенной красы полотенце. Якобы сияет оно, словно закатный луч, а изображены на нем чудо-птицы — золотые перья, огненные хвосты…

Все это заставило компаньонов повернуть назад и найти того старичка. Расспросив его предметно, они выяснили много подробностей о редкой добыче, в частности — что по неведомым причинам она обитает в глухом лесу, но приземляется при этом исключительно на холмы, причем предпочитает места, заросшие полынью. И что несколько таких холмов дедку известны, а один из них — не так и далеко. Он, конечно, уже не молод и в лес отправиться у него сил не хватит, но рассказать молодому поколению о местоположении заветной полянки, да еще и нарисовать карту — это можно. Разумеется, если они хотят только посмотреть на такое диво…

Заверив старичка, что уж глаза-то у них на месте и посмотрят они как следует, двое взяли самодельную карту, пополнили запасы еды и снаряжения и выдвинулись в путь.

До искомого холма оставалось идти не так уж далеко, когда из бурелома на них вывалился огромный медведь. Напарники обрадовались и приготовились к схватке — медвежьи шкуры на рынке ценились дорого, но косолапый как-то быстро ретировался, и сколько они не искали, не смогли обнаружить его следов. Сразу после этого им пришлось огибать затхлое болото, которое не значилось на их карте, и они чуть не потеряли путь. А потом на них напала какая-то ветвистая и покрытая корой дрянь. Они израсходовали много стрел, прежде чем поняли, что чудовищу они нипочем, и тогда один из них догадался ткнуть в мерзкую морду тлеющей головешкой. Тварь дико завыла и скрылась, но впоследствии они не раз слышали, как она ломится сквозь заросли неподалеку. Приходилось идти остерегаясь, с оглядкой и опаской. Но двое все равно упорно двигались вперед.

Почти добравшись до места, они увидели ее. Золотистая птица летела между деревьями не так далеко от них. Подстрелить на лету ее, однако, не удалось. Компаньоны бросились в погоню и плутали по лесу всю ночь, но безуспешно. На рассвете от преследования пришлось отказаться, поскольку золотистое создание исчезло из виду, но в сумерках оно снова мелькнуло между деревьями.

Так продолжалось долго. Пару раз им пришлось вернуться к поселению, пополнить запасы провизии, но потом они снова шли в чащу, туда, где в последний раз видели свою жертву. Охотники выслеживали драгоценную добычу больше месяца. За это время им, ко всему в лесу привычным, довелось натерпеться страху. С тех пор, как проклятая птица попалась им на глаза, прочая живность вокруг будто испарилась. Не удавалось подстрелить даже зайца, чтобы не возвращаться к людям за едой. Временами слышались странные звуки — топот, вой, крики. В густой тьме ночами им мерещились чудовища. Однажды они заметили вдалеке в высшей степени странного белого всадника, которому в чаще взяться было и вовсе неоткуда, и который быстро скрылся в глубине леса, спугнув их добычу. Они плутали между деревьями день за днем, теряя силы, временами утрачивая представление о том, где находятся и как выйти к людям. Оба недобро косились друг на друга, оба винили в происходящем напарника и прикидывали, как выбраться из этого гиблого места. Наконец, они угодили в болото, где на них кинулось чудовище, похожее видом на утопленницу, и, убегая, они случайно наткнулись на узкую, полузаросшую тропинку. Тропинка означала людей, и, голодные, измученные и усталые, компаньоны к ним все-таки вышли, оказавшись при этом на другом краю леса. До знакомого поселка, в котором обитал дедок, им пришлось добираться несколько дней, наняв для этой цели телегу.

Там, отдохнув и обдумав положение дел, двое пришли к выводу, что не все бабьи сказки — вымысел. Что с того, что раньше им подобное не встречалось? За этот месяц они повидали такого, что впору поверить и в нечистую силу. Поговорив с жителями поселка, они выяснили, где живет ведунья, и, не мешкая, обратились к ней. Старая карга выслушала их рассказ, в котором они предусмотрительно умолчали о своих истинных намерениях, и предложила невезучим охотникам обереги. С этими цацками на шеях двое вернулись в лес, следуя своим самым первым маршрутом, не отступая от карты и полные решимости добыть наконец золотую птицу. А лучше — несколько. По мере продвижения вглубь чащи их уверенность в успехе росла. Оберег действовал. Не было больше никаких медведей, чудовищ и болот, не мерещились никакие белые всадники. Никто не сверкал перьями и не уводил их с пути. И вот, наконец, в предрассветных сумерках они вышли к заветной цели — перед ними возвышался покрытый полынью холм.

* * *

Леший подошел к Жар-птичьей стоянке на рассвете. Полынь загадочно серебрилась в первых утренних лучах. Кое-где в примятой траве виднелись следы. Птицы, по своему обыкновению, прилетали после заката и исчезали еще до восхода солнца. Если браконьеры не успели похозяйничать здесь ночью, а на это было непохоже, то до вечера их жертвам ничего не грозит. Сейчас на полянке никого не было, но